Уполномоченный по правам предпринимателей при президенте России Борис Титов передал главе государства список семнадцати российских бизнесменов, скрывающихся в Великобритании от уголовного преследования на родине и желающих доказать свою невиновность. Скоро он представит Владимиру Путину продолжение этого списка, который растет не по дням, а по часам: к бизнес-омбудсмену обращаются все новые лица.
Каковы судьбы этих людей и что ими движет? Чтобы выяснить это, корреспондент РИА Новости отправился в Лондон, где встретился с некоторыми из тех, кто попал или стремится попасть в «список Титова».
Между небом и землей
В паре кварталов от знаменитого Британского музея — Пушкинский дом. Маленький очаг российской культуры. Здесь собираются на поэтические вечера русскоязычных писателей и поэтов, обсуждают только что вышедшие в России книги и фильмы, тут выступают заезжие российские знаменитости. На встречу с Борисом Титовым пришли два десятка человек.
Статус одних в России несколько лет назад был весьма значителен: банкир, замглавы крупнейшей нефтяной корпорации, владелец разветвленной торговой сети. Другие — бизнесмены масштабом поменьше. Объединяет же их одно: все они в России — бывшие. И не могут туда вернуться.
«Каждый год в стране по экономическим преступлениям возбуждается до 240 тысяч уголовных дел. В суд передается 15 процентов. Закрывается 5-10 процентов. А где остальные дела? Они висят годами. Миллионы возбужденных уголовных разбирательств, многие из которых приостановлены. В итоге для тех, кто находится за границей, нет никаких перспектив — они лишены возможности оправдываться, представлять какие-то доказательства в свою защиту, добиваться справедливости. Нам надо найти какое-то решение, чтобы вывести эту ситуацию из тупика и помочь множеству людей вступить в диалог со своей страной», — так обозначил задачу начатой им кампании бизнес-омбудсмен.
Среди скрывающихся от российского правосудия за рубежом бизнесменов трудно найти «невинных овечек», хотя есть и такие. Большинство конкретных историй британских невозвращенцев, рассказанных ими самими, подтверждает слова бизнес-омбудсмена. Насколько они соответствуют действительности, мы сказать не беремся.
Но дело не только в степени вины — ее может определить лишь суд. Проблема как раз в том, что до суда многие такие дела не доходят. Обвиняемые объявляются в розыск, после чего расследование приостанавливается на неопределенный срок и фигуранты подвисают между небом и землей, не имея никакой возможности хоть как-то участвовать в разрешении собственной судьбы.
Между тем, по словам Титова, подавляющее большинство уголовных дел против предпринимателей связано с внутрикорпоративными «разборками» или с происками конкурентов, пишущих на своих соперников ложные доносы.
Если в результате нежелательный компаньон оказывается за границей в «подвешенном состоянии», то это лишь на руку его недругам, которые спокойно завладевают его активами.
Так многие успешные в прошлом российские бизнесмены оказались за границей — причем не только в 1990-е, но и в сравнительно недавние годы. Для помощи им служба российского бизнес-омбудсмена создала шесть зарубежных центров, один из которых — в Великобритании, стране, известной тем, что она до сих пор не выдала России ни одного из объявленных в международный розыск подозреваемых.
Предлагали «поделиться»
Как правило, сюжет похож: сначала «по-доброму» предлагают уступить долю в компании, потом возникает уголовное дело. Причем «наехать» могут как свои — те, с кем вместе создавал бизнес, так и чужие — в том числе силовики.
Так случилось, например, с пензенским предпринимателем Алексеем Шматко, не пожелавшим отдать «доброжелателям» половину доли в собственной строительной компании. Вскоре его обвинили в нарушении процедуры оформления налогового вычета при строительстве котельной для часового завода, и в результате он оказался в СИЗО.
«Мне вменяли в вину то, что я неправомерно оформил возврат НДС за приобретенные отопительные котлы, несмотря на то что котельная реально была построена и давно работала», — рассказывает Алексей Шматко.
В итоге он получил условный срок, после чего немедленно покинул Россию.
Но вслед за этим было возбуждено новое дело, и вот уже несколько лет Алексей живет в своем небольшом доме в Уэльсе — в статусе лица, в отношении которого британские власти рассматривают вопрос об экстрадиции по запросу России.
Продолжаться это рассмотрение может очень долго. В поданном президенту «списке Титова» Шматко занимает первую строчку и стал официальным представителем российского бизнес-омбудсмена в Соединенном Королевстве — теперь товарищи по несчастью, оказавшиеся в Британии, обращаются именно к нему.
«Моя главная ошибка состояла в том, что я, защищаясь от преследования, сам обратился в правоохранительные органы с обвинениями в адрес тех, кто пытался отнять мой бизнес. И хотя конкретные виновные давно лишились своих постов, этого мне не простили — я по-прежнему так и пребываю в статусе обвиняемого», — говорит Алексей.
Живя в Великобритании, он уверен, что любая попытка вернуться на родину немедленно будет стоить ему свободы, и, оказавшись за решеткой, он не сможет отстаивать собственные права.
Так, как он это делает из Великобритании, где ему помогает Марк Саммерс — известный адвокат, представляющий, в частности, интересы Джулиана Ассанжа.
На то и напоролись
Несговорчивость и попытки защититься от передела собственности стали причиной отъезда с родины и для Валерия Морозова, в прошлом руководителя аналитического управления Агентства печати «Новости» (АПН), а впоследствии — совладельца и руководителя проектно-строительной компании «Москонверспром», получившей подряд на сооружение одного из объектов сочинской Олимпиады.
По его словам, конфликт с застройщиком произошел из-за его отказа участвовать в схемах «распила» государственных средств, на который наложились его многочисленные обращения в правоохранительные органы по поводу коррупции в эшелонах власти. В числе фигурантов были, в частности, руководители главка МВД, возглавляемого генералом Денисом Сугробовым, впоследствии осужденным на длительный срок лишения свободы.
Для возмутителя спокойствия — Морозова — последствия тоже не замедлили наступить.
В результате неожиданно организованного застройщиками тендера «Москонверспром» уже на финише работ вдруг лишился подряда. Сам Морозов, находясь в поездке за границей, вдруг получил от сотрудников правоохранительных органов предупреждение о том, что, по имеющейся у них информации, его «заказали» бандитам.
«Мне посоветовали пока не возвращаться в Россию, поскольку никто не мог гарантировать мне и моей семье безопасность. Я оказался в очень сложном положении: срок действия загранпаспорта истекал, поэтому пришлось просить в Великобритании политическое убежище, которое было мне предоставлено в считаные дни», — рассказывает Валерий Морозов.
«Пока» растянулось на годы. Вскоре Морозов узнал, что на родине против него также возбуждено уголовное дело по налоговым нарушениям, подробности которого ему не известны до сих пор — по крайней мере, так утверждает он сам.
Ехать в Россию и выяснять, в чем его обвиняют, не решается. По его словам, в международный розыск он так и не объявлен — лишь в федеральный.
В еще более «подвешенном» состоянии пребывает Анатолий Локтионов. В свое время он занимал должность первого вице-президента «Роснефти». Ему восьмой десяток, около десяти лет проработал в советской системе внешней торговли, главным образом в зарубежных представительствах по всему миру. В 1990-е он пришел в «Роснефть», а в 2004-м оставил высокий пост, чтобы реализовать собственный проект — строительство в Краснодарском крае нефтеперевалочной базы «Нафтотранс», предназначенной для доставки добываемой в России, в частности в Чечне, нефти в магистраль Каспийского трубопроводного консорциума (КТК).
«Проект был реализован, предприятие заработало, но еще на этапе строительства у меня возник конфликт с двумя моими партнерами — после того, как они без моего ведома вывели из дела активы стоимостью порядка десяти миллионов долларов, а я заявил об этом в правоохранительные органы», — говорит Анатолий Локтионов.
После этого противник пошел в контратаку, и в результате он сам оказался под следствием — по обвинению в ложном доносе. Потом возникло еще одно уголовное дело — его по фиктивным основаниям обвинили в намерении захватить «Нафтотранс».
Следователь подсказывал «простое решение» проблемы: передать свою долю в компании все тем же партнерам — именно с их подачи и было инициировано это расследование.
«Я находился в статусе свидетеля, и никаких ограничений в перемещениях у меня не было. В апреле 2011 года я пережил сердечный приступ и, выйдя из реанимации, отправился на лечение в Женеву. Там я узнал, что следствие настаивает на избрании для меня меры пресечения в виде взятия под стражу. И хотя суд отказал следователям, адвокаты категорически не рекомендовали мне возвращаться в Россию. Так я оказался в Лондоне», — рассказывает он.
Уголовное дело против Локтионова было закрыто, следователь уличен во взяточничестве и осужден.
Но вскоре расследование возобновили, и теперь ему вменяется в вину нарушение подписки о невыезде, которой он не давал. Тем временем бывшие компаньоны оформили продажу компании за смехотворную цену через подставное лицо. А он продолжает жить в Великобритании.
На все свои обращения в российские правоохранительные органы Локтионов получает дежурные отписки, а в документах следствия всякий раз указывается, что его местонахождение не установлено — несмотря на то, что в каждом своем письме он всегда указывает адрес и телефон. В международный розыск он также не объявлен.
Жесткая посадка
Российские предприниматели надолго застревают за пределами своей страны не только из-за конфликтов с себе подобными — нередко причиной становится крах их бизнеса в России и вызванные этим проблемы. Так случилось, например, у Михаила Шаманова.
В 1999 году Михаил открыл в России свою первую авиакассу. Через пару лет их было уже восемь. В 2009-м он с партнером создал авиационно-туристический холдинг «Авиачартер», который за неполные пять лет достиг оборота в 42 миллиарда рублей и в котором насчитывалось двенадцать крупных компаний.
«Наш холдинг был живее всех живых, за ним числилась задолженность менее четырех процентов от оборота. Но видно, звезды сошлись как-то не так — в плохом месте в плохой час. После того как Россия присоединила Крым, чем я был очень удовлетворен, туда не смогла летать авиакомпания «Добролет», попавшая в санкционные списки. И для того, чтобы вывезти застрявших в Крыму пассажиров, «Аэрофлот» решил использовать арендованные нами самолеты — якобы в порядке погашения нашего долга. Дальше последовал эффект домино: без самолетов мы не смогли выполнять наши обязательства перед своими клиентами и возник снежный ком, который похоронил под собой весь холдинг», — рассказывает Михаил Шаманов.
Продолжение типичное — деятельность владельцев и руководителей «Авиачартера» стала предметом расследования правоохранительных структур, а вскоре и сам Михаил оказался в Лондоне отдельно от своей семьи, которая осталась в Москве…
Не стал дожидаться, когда окончательно сгустятся тучи над его головой, и Дмитрий Гололобов — бывший начальник правового управления нефтяной компании ЮКОС.
В 2004 году, когда расследование дела ЮКОСа набирало обороты, он отправился в командировку в Европу, откуда больше не вернулся в Россию. Теперь живет в Лондоне.
«Когда Михаил Ходорковский вышел на свободу, мы все, бывшие сотрудники компании, очень надеялись на то, что он прекратит свои политические игры и направит силы на помощь своим бывшим работникам, и так пострадавшим от его амбиций. Но он снова взялся за старое, а это означает, что всем нам, оказавшимся за пределами страны, опасно возвращаться на родину», — говорит Дмитрий Гололобов.
И хотя его судьба в британской столице сложилась вполне удачно, сама ситуация, в которой ему заказан путь в страну, где он провел большую часть своей жизни, отравляет ему существование.
Люди второго сорта
Дмитрий Гололобов устроился в Лондоне, пожалуй, лучше многих — может быть, потому что, в отличие от большинства, не стал заниматься бизнесом. Сегодня он профессор университета, преподает право, специализация — финансовые преступления. Свою квалификацию юриста он успешно подтвердил в Великобритании, здесь же получил профессорское звание.
Он не думает, что когда-нибудь совсем переедет назад в Россию, но очень хотел бы надеяться на то, что сможет свободно перемещаться между Лондоном и Москвой.
Мало-помалу разворачивает свой бизнес в Уэльсе Алексей Шматко. Вспомнив свою первую специальность инженера-системотехника, он с коллегами-британцами разрабатывает новую систему безналичных платежей с использованием верификации пользователей по биометрическим данным. Рассчитывает на то, что реализация этого проекта поможет ему надежно встать на ноги.
Валерий Морозов с супругой занялись бизнесом по операциям с недвижимостью.
Сегодня они живут в просторном доме в Гилфорде — сказочно красивом городке неподалеку от Лондона, где когда-то родился и жил Льюис Кэррол, автор «Алисы в Стране чудес».
Михаил Шаманов занялся привычной ему деятельностью, близкой к авиации — работает в фирме, занимающейся сервисным обслуживанием самолетного парка. Живет в съемной квартире в Лондоне.
Пожалуй, в наиболее трудной ситуации находится Анатолий Локтионов, вынужденный жить фактически без всяких прав и документов. Срок действия паспорта давно истек, новый ему, как лицу, находящемуся под следствием, консульский отдел посольства не выдает — в результате он не может обратиться даже за медицинской помощью. О каком-либо занятии бизнесом или об устройстве на работу (тем более с учетом возраста) речь просто не идет.
Из всех пяти Локтионов — единственный, кто на вопрос, хочет ли он вернуться обратно в Россию, однозначно отвечает «да».
Но все тем не менее очень хотят получить возможность оправдаться перед своей страной и беспрепятственно и без опаски приезжать в нее. Пока в «список Титова» из всех них попал только Шматко.
Россиян в Лондоне немало — так повелось с давних пор и, в том числе, потому, что Великобритания традиционно служит убежищем для российских бизнесменов, преследуемых у себя на родине. Однако в последние три года они уже не чувствуют себя здесь так же комфортно, как прежде.
«Отношение к нам, приезжим из России, заметно изменилось после 2014 года, когда начался конфликт на Украине. Сегодня постоянно ощущаешь себя под каким-то подозрением — как, наверное, чувствуют себя мигранты из Африки или с Ближнего Востока. И эта обстановка лишь усугубляется», — поделился Михаил Шаманов.
При этом вступившая в силу с 31 января новая законодательная норма, позволяющая британским властям требовать у иностранцев объяснений по поводу происхождения их активов, мало беспокоит тех, с кем пришлось говорить.
Жесткий контроль над своими средствами они ощущали в Великобритании всегда, и то имущество, которым располагают, уже неоднократно прошло проверку на «чистоту» и законность происхождения.
Источник — РИА Новости
