НА ПМЭФ президент встретился с главами информационных агентств


фото: Вести.Ru

Владимир Путин встречается с руководителями ведущих мировых информационных агентств. Встреча проходит на полях XXIII Петербургского международного экономического форума уже в шестой раз.

В беседе с Владимиром Путиным участвуют представители информагентств из Великобритании, Германии, Ирана, Испании, Италии, Китая, США, Франции, Японии.

Россию представляет генеральный директор ТАСС Сергей Михайлов.

По традиции главными темами встречи станут актуальные вопросы внутренней и внешней политики России.

Стенографический отчёт о встрече с руководителями ведущих мировых информационных агентств

В.Путин: Уважаемые дамы и господа! Добрый день! Очень рад всех вас видеть.

Мы встречаемся традиционно, регулярно, практически на всех петербургских форумах. Я вас хочу ещё раз поприветствовать, пожелать вам приятного, успешного и полезного времяпрепровождения в Петербурге.

В этом году мои встречи с гостями форума начинаются именно с вас. Я этому рад, потому что мы с вами немножко разомнёмся в ходе сегодняшней небольшой дискуссии, что даст мне возможность, может быть, почувствовать, что может представлять интерес и для других наших партнёров, которые прибыли на форум в этом году.

Передаю слово господину Михайлову [Сергей Михайлов – генеральный директор агентства ТАСС], потом с удовольствием выслушаю каждого из вас и, насколько это возможно, постараюсь отметить на ваши вопросы.

Пожалуйста.

С.Михайлов: Спасибо большое.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Спасибо Вам, что в жёстком графике форума Вы, как обычно, находите время для ежегодной встречи с лидерами ведущих новостных агентств мира, формирующими практически 90 процентов всего мирового потока новостей.

Коллеги, я очень благодарен вам за неизменный интерес к форуму, городу Санкт-Петербургу. Уверен, что наш сегодняшний диалог будет таким же ярким, полезным, как и все предыдущие, а встречаемся мы в шестой раз.

Петербургский международный экономический форум, за плечами которого уже 21 год славной истории, в очередной раз успешно стартовал. С утра мы с вами провели панельную дискуссию, мы поговорили, Владимир Владимирович, о роли медиа в глобальных конфликтах.

Как я уже сказал, сегодня мы пришли к Вам на шестую встречу. Каждый год наш круг немного обновляется. Вы видите наших новых коллег, которые на этой встрече в первый раз – их четверо, по ходу разговора я каждого из них представлю. «Свежая кровь» в этом кругу всегда органично сливается с опытом старожилов, делая наш диалог плодотворным.

Несомненно, особый вкус для наших новостников придаёт Ваше решение, за это отдельное спасибо, встречаться «не в ночи и по ночам», как Вы обычно выражались, а как раз днём и до того, как Вы выступите со своей речью завтра на главном пленарном заседании форума. За это отдельное спасибо.

Не могу не отметить, что сегодня, шестого июня, мы отмечаем 220 лет со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина. Это День русского языка, поэтому день для нас и для форума особый.

ТАСС, как обычно, предварительно изучил основные темы, о которых нам написали и сообщили в разговорах перед поездкой в Россию наши зарубежные коллеги. Там много очень разных, очень интересных тем, Вы о них услышите, и коллеги об этом спросят.

Но есть одно, что интересует всех без исключения, и поэтому я с Вашего позволения задам этот, такой обобщённый, вопрос от имени ТАСС.

Последние встречи мы начинали всегда с констатации того, что наша планета переживает опаснейший период конфронтации: взрываются страны, полыхают целые регионы, санкции, торговые войны, фейковые новости – это практически содержание всех новостных лент всех мировых агентств. Говорят о новой «холодной войне». Каждая страна уверена, что наверняка знает виновников.

Почему мы вынуждены именно в 2019 году так же начинать наш разговор всё с того же вопроса: почему мир не становится безопаснее? Куда идёт наша цивилизация? Видите ли Вы свет в конце туннеля? Что делать главным странам – участникам политического процесса? Вот такой обобщённый вопрос, Владимир Владимирович.

 

В.Путин: Если мы посмотрим на стены, на фрески, наверх – кругом война. К сожалению, так было всегда. История человечества полна историй конфликтов. Правда, за всеми конфликтами всегда наступал мир. И лучше бы до конфликтов не доводить.

После изобретения и создания ядерного оружия человечество находится в состоянии относительного покоя, относительного, конечно, за исключением региональных конфликтов, состоянии относительного глобального покоя почти 75 лет.

Давайте вспомним Черчилля, который сначала ненавидел Советский Союз, потом называл Сталина великим революционером, когда нужно было бороться с нацизмом, а после того, как американцы получили ядерное оружие, призывал немедленно фактически уничтожить Советский Союз. Помните, его речь в Фултоне была стартом к «холодной войне».

Но как только у Советского Союза появилось ядерное оружие, Черчилль стал инициатором сосуществования двух систем. И не потому, что, я думаю, он не был таким приспособленцем, а он исходил из реалий. Из реалий исходил. Умный человек был, практический политик.

Здесь мало что поменялось с этого времени. Мы должны просто иметь в виду, понимать, в каком мире мы живем, какие угрозы и опасности нас поджидают. Если мы не будем держать под контролем этого «огненного змея», если мы выпустим его, не дай бог, из бутылки. Это же может привести к глобальной катастрофе.

Смотрите, сегодня все занимаются проблемами окружающей среды – и это правильно, потому что это глобальная угроза – изменение климата, антропогенные выбросы и так далее. Все это правильно. Дети уже этим занимаются, девочки, мальчики по всему миру.

Но они не осознают, молодые люди, а тем более подростки, дети не осознают глобальной угрозы и такого серьезного вызова, связанного с вопросами возможных глобальных конфликтов. Об этом должны подумать взрослые тети и дяди.

Но у меня такое впечатление, что как-то примелькались эти вопросы, они как-то немножко ушли на второй план. Это не может не вызывать тревогу и озабоченность не может не вызывать.

Наши американские партнеры взяли и вышли из Договора об ограничении систем противоракетной обороны. И что, уважаемые дамы и господа, хочу обратиться к вам. Кто-то из вас активно протестовал, выходил на улицу с плакатами?

Нет, тишина. Как будто так и надо. А ведь это был первый шаг к фундаментальной раскачке всего каркаса международных отношений в сфере глобальной безопасности, и очень серьезный шаг.

Теперь говорим о прекращении, по сути, тоже в одностороннем порядке, участия наших американских партнеров в Договоре об ограничении и ликвидации ракет средней и меньшей дальности.

В первом-то случае хотя бы вели себя по-честному: просто вышли в одностороннем порядке, и все. А во втором, видимо, понимая, что нужно будет нести за это ответственность, пытаются свалить на Россию.

Послушайте меня: возьмите, вы и ваши читатели, слушатели, зрители, откройте Договор о запрещении ракет средней и меньшей дальности, почитайте его. Там же прямо, в статьях, написано: «Нельзя размещать на суше пусковые установки ракет малой и средней дальности». Там же прямо это написано. Нет, взяли, в Румынии поставили, в Польше сейчас поставят. Это прямое нарушение.

Посмотрите, что такое ракеты малой и средней дальности, а потом сравните их с параметрами ударных беспилотных аппаратов. То же самое. Теперь посмотрите на характеристики целей для противоракет. Это и есть ракеты средней и меньшей дальности.

Все делают вид, как будто не видят, не слышат, читать не умеют, глухие и слепые. Мы вынуждены на это как-то реагировать, правда? Это очевидная вещь. Сразу ищут виновных в лице России. Конечно, угроза серьезная.

Сейчас у нас на повестке дня продление Договора СНВ-3. Но можно и не продлевать. У нас наши новейшие системы такие, что гарантировано обеспечат безопасности России на достаточно длительную историческую перспективу, имею в виду то, что мы сделали все-таки значительный шаг вперед.

И надо прямо сказать, мы обогнали наших конкурентов в этом смысле по созданию систем гипероружия. Если никому не хочется продлевать Договор СНВ-3 – тогда не будем. Мы сто раз уже сказали, что мы готовы, с нами никто ведь не ведет переговоров до сих пор никаких.

Ведь никакого формального оформления переговорного процесса нет, а в 2021 году все закончится. Обращаю ваше внимание – вообще не будет никаких инструментов, ограничивающих гонку вооружения.

Или, допустим, размещение оружия в космосе. Мы с вами понимаем, что это такое или нет? Спросите у экспертов, это значит, что над головой каждого из нас постоянно будет висеть, допустим, ядерное оружие. Прямо постоянно! Но мы же делаем то же самое, причем быстро. Кто-нибудь вообще будет об этом думать, говорить, проявлять какую-то озабоченность? Нет, полная тишина.

Или создание ядерного оружия малой мощности, использование стратегических ракет в неядерном исполнении. Из подводной лодки где-то из районов мирового океана стартует ракета глобальной дальности, стратегическая, откуда мы знаем, она с ядерным зарядом или нет? Понимаете, насколько это серьезно, насколько это опасно?

А если другая сторона тут же ответит – к чему это приведет? Я глубоко убежден в этом, это должно быть предметом открытой, абсолютно транспарентной, профессиональной дискуссии, и мировая общественность должна быть участником этого процесса настолько, насколько это возможно в вопросах подобного рода. Во всяком случае, люди имеют право знать, что происходит в этой сфере.

Еще раз хочу повторить, мы к этому готовы. Повторяю еще раз, мы уверены в своей безопасности, но озабоченность в полном демонтаже этого всего механизма в сфере контроля над стратегическими вооружениями и в сфере нераспространения, она конечно, существует.

Какой выход? Выход только в совместной работе. Последний разговор у меня с Президентом Трампом все-таки вселяет определенный оптимизм, должен сказать, потому что Дональд мне сказал, что он тоже этим озабочен. Он понимает, какие расходы несут Соединенные Штаты, все остальные страны мира на вооружение, эти деньги можно было бы направить на другие цели. Я с ним полностью согласен.

Приезжал Госсекретарь США к нам, мы с ним встречались в Сочи, примерно в таком же ключе высказывался. Если они так считают, так надо предпринять какие-то практические шаги к совместной работе.

Повторяю еще раз. Конечно, на сегодняшний день наиболее значимыми являются наши переговоры как стран с самым мощным ядерным потенциалом, но в целом, по большому счету, я лично считаю, что нужно привлекать все ядерные страны, все: официальные, не официальные.

Потому что привлекать только тех, кто признан в качестве ядерной державы и не привлекать тех, кто не признан, значит они будут дальше развивать. В конце концов, этот процесс затормозится и между странами, которые являются официально признанными ядерными государствами. Поэтому, по большому счету, нужно создавать такую широкую платформу для дискуссий и принятия решений.

И в этом смысле, конечно, это и может быть светом в конце туннеля.

С.Михайлов: Спасибо, Владимир Владимирович.

Традиция – есть традиция, мы в России всегда очень трепетно относимся к женщинам, и в десятке сегодняшних собеседников вновь с нами исполнительный редактор компании Блумберг госпожа Розалинд Метисон. Ваш вопрос первый.

Скажу, что госпожа Мэтисон – известный журналист и политолог, долгое время жила и работала в Сингапуре, недавно с семьей переехала в Лондон. Исполнительным редактором Блумберг стала в 2018 году, на нашей встрече во второй раз.

И по секрету скажу, что, по нашей информации, Розалинд увлекается тайским боксом, опровергая великую шутку Фаины Раневской о том, что слабый пол – это гнилые доски, а отнюдь ни что остальное. Надеюсь, что мы не ошиблись и это правда.

В.Путин: Вы меня запугиваете прямо с самого начала, про бокс.

С.Михайлов: Предупреждаю.

Пожалуйста, Розалинд.

Р.Мэтисон (как переведено)Спасибо, господин Президент.

Безусловно, тайский бокс научил меня тому, как контролировать страх, как справляться с ним, но я не уверена, что осмелилась бы выйти с Вами на ринг.

Мой вопрос касается нефти. На самом деле у меня даже два вопроса. Россия сейчас должна возобновить сделку с ОПЕК. Вы считаете, что вы хотите сохранить производство на таком же уровне или же вы хотите увеличить производство нефти по мере того, как мы приближаемся ко второй половине года?

И учитывая важность нефти для российской экономики и России в целом, хотела бы спросить Вас о комментариях, сделанных Трампом на этой неделе. Он сказал, что ему сообщили, что Россия отзывает своих людей из Венесуэлы. Москва говорит, что это не совсем точная информация.

Трамп получает неточную информацию, или Вы все еще обеспокоены тем, что окончательная цель США – это изменение режима в Венесуэле, и, возможно, за этим лежит еще более глубокая цель, а именно контроль над нефтяными запасами Венесуэлы?

В.Путин: Во-первых, хочу сказать, что я бы и сам не пошел с Вами на ринг. Не потому, что Вы – дама, а потому что каждый должен заниматься своим делом. Я боксом никогда не занимался. На татами – пожалуйста, готов с Вами выйти, поработать. Но здесь у меня будут конкурентные преимущества, я вас уверяю.

Что касается Ваших вопросов. Начнем с завершающего, по поводу того, что убрали своих людей из Венесуэлы, или нет, опасаемся ли мы смены режима. Мы вообще против вмешательства во внутренние политические дела других стран. Считаем, что это приводит к очень тяжелым, если не сказать трагическим последствиям. И пример, скажем, таких стран, как Ливия, Ирак, это лучшее тому подтверждение.

Наилучшими пожеланиями, как известно, выложена дорога в ад. Это известная сентенция. Это очевидная вещь. Поэтому нужно набраться терпения. Можно с кем угодно работать – с оппозицией, с действующими властями, но нельзя вмешиваться во внутренние дела.

Тем более нельзя применять мер санкционного характера и так далее. Потому что страдают от этого, как правило, миллионы простых граждан, которые к властям-то не имеют никакого отношения. Мировая экономика страдает.

Если мы возьмем, например, то, что Венесуэла в два раза за последние годы сократила добычу нефти (в два раза!), если мы примем во внимание то положение, в котором живут миллионы людей, проживающих в Венесуэле, то, значит, с кем борются: с Мадуро или с населением?

Поэтому мы не одобряем, мы, наоборот, осуждаем такие действия. Тем более военное вмешательство – это вообще катастрофа. Насколько я себе представляю, по имеющейся у меня информации, даже союзники Соединенных Штатов, никто не поддерживает военное вмешательство, никто, я таких не знаю, и соседи Венесуэлы, даже те, которые осуждают Мадуро за внутриполитические процессы. И дай бог, чтобы никто не поддержал и никто не делал ничего подобного.

По поводу наших людей в Венесуэле. Мы Венесуэле абсолютно официально продавали оружие. В последнее время давно не продаем. Вы же представляете издание и телевизионный канал, который занимается экономикой.

По контрактам мы обязаны обслуживать это вооружение, мы обязаны выполнять наши контрактные обязательства. Наши специалисты это и делают, и делали всегда на протяжении предыдущих лет.

Правда, там не все чисто технически получалось, исходя из приоритетов самого руководства Венесуэлы. Что-то они хотели, чтобы мы им привели в нормативное состояние, что-то не хотели. Но мы обязаны это делать по контрактам, иначе будут на нас возложены определенные санкции. Вот и все, ничего там больше нет.

Вполне вероятно, что определенные работы там наши специалисты выполнили, не только военные причем, а из промышленности. Кто-то из них уехал, кто-то, может, опять приехал. Мы специально там ничего не создаем, никаких опорных военных баз, не перебрасываем туда войска, этого не было никогда. Но мы выполняли и будем выполнять наши контрактные обязательства в сфере ВТС [военно-технического сотрудничества]. Это второе.

Третье – по поводу наших отношений с Венесуэлой и другими нефтедобывающими странами. Я уже сказал, что Венесуэла сократила добычу. Это связано не только (это вы наверняка сами знаете) с санкциями, а с состоянием нефтегазовой промышленности в самой Венесуэле.

Примерно 3,5 миллиарда – кредитные обязательства Венесуэлы на Россию, но задолженности нет. Венесуэла ритмично и в полном объеме оплачивает, обслуживает все свои кредитные обязательства.

Теперь по поводу наших отношений с ОПЕК. Мы и дальше будем продолжать эти отношения. Мы не собираемся вступать в ОПЕК, но у нас сложился определенный механизм сотрудничества и решения будут консолидированными. Да, у нас есть определенные расхождения, связанные с разным пониманием справедливой цены. Это тоже естественно, здесь у меня тоже нет необходимости каких-то вещей вам говорить, которых вы не знаете.

Вы посмотрите, из какой цены за баррель рассчитан, скажем, бюджет Саудовской Аравии. Это значительно больше, чем у нас. У нас из 40 долларов за баррель, у них – выше. Поэтому им, конечно, хочется, чтобы цена держалась повыше. У нас нет такой необходимости, имея в виду и более диверсифицированный характер нашей экономики.

Да, зависимость от нефти и газа у нас еще очень большая, но она, конечно, гораздо более диверсифицированная, чем в странах Залива, допустим. Поэтому наша перерабатывающая промышленность сама не заинтересована в слишком высоких ценах на нефть.

Средняя полка в районе 60–65 долларов за баррель нас вполне устраивает, у нас нет необходимости загонять туда, наверх. При этом у нас и так появляется приличная маржа, в бюджетном смысле этого слова, имея в виду, что бюджеты посчитаны из 40 долларов за баррель, у нас пополнение идет золотовалютных резервов, вообще резервов Правительства, Центрального банка.

Поэтому мы должны учитывать все обстоятельства: падение добычи в Иране, там на миллион они упали, в Венесуэле, проблемы в Ливии, Нигерии. Мы должны все эти факторы учесть. И рост потребления в летний период.

У нас сейчас есть определенные договоренности. Я забегать вперед не буду, я вам не скажу сейчас о том, какие у нас представления о том, что нам нужно делать во втором полугодии. Но мы будем принимать консолидированное решение вместе с коллегами из ОПЕК.

С.Михайлов: Спасибо, Владимир Владимирович. Спасибо, Розалинд.

Владимир Владимирович, вчера Вы вместе с Председателем Си Цзиньпином открывали в Большом театре концерт, посвященный 70-летию установления дипломатических отношений между Россией и Китаем, выставку, которую совместно ТАСС и Синьхуа подготовили к этой большой дате. В этом году мы будем поздравлять наших китайских друзей со знаменательной датой – 70-летием образования Китайской Народной Республики.

Хочу представить наших надежных партнеров, давних и старых друзей, нам 60 лет, отношениям ТАСС и Синьхуа, моего друга президента Синьхуа господина Цай Минчжао. Господин Цай принимает участие во встречах второй раз.

Вы помните, в 2016 году он брал у Вас на форуме большое интервью, которое потом много и хорошо цитировали все средства массовой информации Земного шара. Синьхуа ежегодно принимает участие и в петербургских встречах, и в Петербургском экономическом форуме.

Выдам тайну господина Цай, у него есть мечта – создать систему оценки качества ресторанов китайской кухни по всему миру, присуждая звезды наподобие мишленовских. В авторитете поваров Поднебесной никто не сомневается, тем более что, считаю, лучший повар китайский в Москве – это в столовой агентства Синьхуа.

Пожалуйста, господин Цай, Ваш вопрос.

М.Цай (как переведено)Большое спасибо, господин Президент.

В 2016 году, в июне, в Петербурге я взял у Вас интервью и до сих пор помню то время. Хочу Вас еще раз поблагодарить за то, что Вы вместе с Председателем Си Цзиньпином вчера вместе посетили фотовыставку, которая посвящения 70-летию установления дипотношений.

Мы знаем, что в этом году главным лозунгом Петербургского форума является «обеспечение устойчивого развития». Мы знаем, что при Вашем участии российская экономика преодолела те трудности, с которыми она сталкивалась, и сейчас начинает восстанавливаться.

Хотелось бы узнать, какие у Вас есть конкретные планы и меры по дальнейшему восстановлению российской экономики, какие есть планы по укреплению экономического взаимодействия России с Китаем? Какие ключевые направления Вы могли бы выделить?

В.Путин: Что касается планов по восстановлению российской экономики, то Вы уже сами сказали, мы действительно преодолели те трудности, которые возникли у нас несколько лет назад по целому ряду обстоятельств. Это касалось и так называемых санкционных действий, но не только.

Главным образом даже и не это играло такую существенную роль, а прежде всего падение цен на товары нашего традиционного экспорта, прежде всего, конечно, на углеводороды, на некоторые металлы, соответственно, на химическую продукцию, связанную с этим первичным ресурсом. Плюс, конечно, санкционное давление.

Но мы не только преодолели спад, мы вышли, конечно, на траекторию устойчивого роста. Связано это и с внешнеэкономической конъюнктурой, но не только. Это связано и с внутриэкономическими факторами и факторами экономической политики российского руководства.

Прежде всего, с устойчивой макроэкономической ситуацией. У нас в прошлом году инфляция была четыре с небольшим [процента], в этом году (в годовом измерении) – пять с небольшим, и это после повышения НДС. Это лучше, чем мы ожидали.

Теперь – почему это происходит, и на что мы рассчитываем. Вы знаете, что мы приняли решение о реализации национальных проектов по ключевым направлениям развития. И главная цель – это диверсификация экономики, это перевод ее на инновационные рельсы, придание ей инновационного характера.

Здесь целый набор целей и мер, способов достижения этих целей: это и улучшение системы управления в целом экономикой, и в страновом смысле – в целом, это цифровизация и управление самой экономикой, это работа над внедрением искусственного интеллекта во все сферы производства и жизни страны, это работа в направлении медицины, биологии, повышения уровня качества жизни людей, увеличение продолжительности жизни, увеличение рождаемости и так далее – там целый набор мер, достаточно просто бегло посмотреть на те цели, которые мы перед собой ставим, будет понятно, на что мы рассчитываем в ближайшие несколько лет.

А для того, чтобы набрать эти ресурсы… Во-первых, это счетные позиции. В развитии инфраструктуры, разумеется, это и дорожное строительство, и железнодорожное строительство, портовая инфраструктура.

Ясно, что мы, прежде всего, рассчитываем на привлечение инвестиций, и отечественных инвестиций, и иностранных инвестиций. Сейчас скажу еще по поводу утечки капитала, по которой наверняка возникнет вопрос. Но для того, чтобы обеспечить эти инвестиции, государство должно вкладывать и свои собственные ресурсы, прежде всего, конечно, в развитие инфраструктуры, в улучшение условий работы бизнеса.

Я сейчас начну рассказывать, мы только этим и будем заниматься. У меня есть много чего, о чем рассказать.

По каждому направлению есть движение вперёд. По данным Doing Business Мирового банка, Россия занимала 120-е место по условиям ведения бизнеса, сейчас, по-моему, уже 31-е. То есть явное движение вперёд есть, оно очевидное.

Сейчас мы приняли решение об изменении через пару лет, кардинальном изменении правил, касающихся проверяющих и контролирующих организаций. Мы хотим закрыть, вообще уничтожить все устаревшие и архаичные требования и правила, которые мешают движению вперёд. Создать новую систему. В общем, в этом направлении будем двигаться дальше по улучшению условий делового климата.

По поводу привлечения капиталов, утечки капиталов. Да, действительно, в прошлом году была достаточно такая не самая большая в новейшей истории России, но всё-таки заметная утечка, по-моему, 66 миллиардов.

Но положительное сальдо торговых операций 131 миллиард. Оно с лихвой перекрывает эту утечку. А потом ещё идёт и возврат этих выведенных капиталов, мы это тоже видим, мы это видим.

Поэтому здесь мы никакой трагедии не делаем, мы понимаем, что это такой естественный процесс. Конечно, участники бизнеса, участники деловой жизни, нуждаются в одном – в предсказуемости ситуации, в стабильности ситуации. Это очевидная вещь. Мы регулярно встречаемся со всеми нашими партнёрами: и с российским бизнесом, и с европейским, надеюсь, и с американскими коллегами скоро встретимся.

Кстати говоря, у нас при Президенте Обаме с 30 до 20 миллиардов долларов упал торговый оборот. Несмотря на то что Президент Трамп уже, по-моему, побил все рекорды по введению различных ограничений в отношении России, на пять миллиардов при нём всё-таки объём товарооборота между Россией и США вырос, растёт с европейскими странами.

Мы встречаемся регулярно. Повторяю, я недавно с британским бизнесом встречался, с немецким, французским, итальянским. Здесь будет много контактов. Почему я об этом говорю? Мы стараемся их слышать, слушать и соответствующим образом реагировать по поводу изменения условий их работы здесь. На это мы тоже очень рассчитываем, на то, что наши потенциальные партнёры будут и дальше продолжать здесь активно работать.

А набор мер, набор целей, которые мы ставим, посмотрите, пожалуйста, наши нацпроекты, повторяю ещё раз, – это инфраструктура, искусственный интеллект, биология и так далее, сельское хозяйство, разумеется, – там целый набор, и всё это даёт нам определённые возможности считать и утверждать, что движение вперёд будет. Насколько мы сможем выполнить – это трудно сказать.

Когда я говорил о том, что государство при реализации этих крупномасштабных проектов должно будет вносить свой вклад, прежде всего, конечно, в развитие инфраструктуры, это счётные позиции, надо считать, где источники.

Поэтому после длительных, именно длительных (мы в течение года вели эти подсчёты, спорили между собой, различные ведомства, специалисты, эксперты), всё-таки пришли к выводу, что наименьший урон при определении источников финансирования, обязательств со стороны государства всё-таки одна, не единственная, но одна из мер – это повышение НДС.

Мы при этом понимали, что это нанесёт на первом этапе ущерб экономическому росту, прекрасно отдаём себе в этом отчёт. НДС повышен, значит, активность поменьше и так далее. Но мы считали, что краткосрочный эффект будет, где-то на полгода примерно, не больше, а потом за счёт вложений, вливаний в экономику, в ту же самую инфраструктуру это приведёт к толчку и увеличению темпов роста. Пока всё подтверждает наши предварительные расчёты.

Источник